Начало игры
«Почему мы заседаем здесь? Здесь темно и слишком сухо. Сухо и горячо. В разгаре многочисленных битв, не было так горячо и тяжело. Очень тяжело. Как будто пламя сожгло сам воздух в этом помещении»
-Этот вопрос не должен вызвать неудобств у столь великих воинов, как вы мои верные слуги- приятный голос Айзен долетел до слуха Улькиорры. Когда-то этот шинигами был для него всем, был для него хозяином, был для него Богом. А теперь? Эспада дала ему имя «Безразличие». Безразличие, да это как раз то что он испытывал сейчас. Даже Владыка стал безразличен. Куатро поднял свои изумрудные глаза. Нет. Смотреть на эту приторную улыбку больше не было сил. Так же как не было сил и смотреть на всех окружающих. Что Эспада чувствовала к нему, его никогда не заботило, никогда. И свои собственные, выкрашенные в цвет ночи ногти, стали единственным, на чем Куатро мог остановить свой яркий, но такой уставший взгляд.
«Последнее время я физически не могу находиться здесь. Почему? Почему так? Мне просто здесь не хватает воздуха, чтобы сделать хоть один глубокий вздох. Я пытаюсь, я дышу полной грудью. Жадно хватаю воздух ртом. Но, все равно не дышу. Воздух как будто не доходит до легких, как будто он вылетает из этой дыры на теле. Так тяжело»
Белая рука коснулась щеки
«Это все так странно. Это все началось тогда. Она ударила меня. Я видел, она била со злостью, она вкладывала в удар эмоции. Это то, что я никогда не понимал. Он должен был быть сильным. Но боли совсем не было. Я знаю, что такое боль. Я видел её в других и чувствовал её сам бесчисленное количество раз. Но боли не было, только вот это непонятное, гнетущее ощущение тяжести. Гнетущее и давящее. Давление, прижимающее меня к земле. И ведь у меня есть силы, чтобы подняться, но я не поднимаюсь. Почему? Не могу? Или не хочу?»
Рука скользнув по щеке вниз коснулась дыры на горле. Когда людям душевно больно они хватаются за грудь и кричат. Кричат до хрипоты, до тех пор пока в легких не кончается воздух, до тех пор пока обессилено не падают на землю. Но Куатро не мог себе позволить не того не другого. Шифер закрыл глаза. В своей груди он не слышит стук живого сердца. Только равномерные глухие удары. Но так стучат машины, без воли, без чувств, без эмоций. Стучат потому, что так надо. Пустые. Их называют так. Менос. Адьюкас. Аранкар. Это все не важно. Все они пустые, это слово, как нельзя лучше отражает их суть, его суть. И эта дыра на горле, которую он так со злостью сейчас сжимает, ничто иное, как вечное напоминание ему об этом. Он - никто. Он - пустой. Он - пустота.
-Улькиорра? Тебе плохо? –
Изумрудные глаза вновь увидели темноту зала собрания. Куатро поднялся с места.
-Я не достоин Вашего внимания к себе. Со мной все хорошо. Не стоит Вам беспокоится за такого, как я-
-Ты всегда так говоришь, но меня все равно это беспокоит. Почему бы тебе не сходить к Орихиме, чтобы она посмотрела тебя. Да точно, сходи к ней-
-Со мной все в порядке-
-Улькиорра, это приказ. Ступай!-
«Идти…К ней…Она…Золотистые, яркие волосы на фоне тусклой белой формы. Она…Солнце, навечно запертое в чертогах луны…Орихиме…»
И хотя душа противилась, кричала, и рвалась. И Даже Мурсальего просил позволить ему расправить крылья, взлететь и лететь. Лететь. Лететь до тех пор пока есть силы, чтобы потом упасть с небес и разбиться. Но только не здесь. Там где- нибудь далеко, далеко. Подальше от этого места, подальше от Владыки, подальше от неё.  Он лишь почтительно поклонился
-Как вам будет угодно, Айзен-сама-
И вышел. Гордо. Медленно. Без эмоций.

-->Первая восточная башня --> Комната Орихиме